Разведчик «Север» рассказал о боях в Кременной и об игре в шахматы с Карякиным

«Патриотизм — это готовность пожертвовать чем-то для себя важным, своими силами, своими средствами, бывает даже жизнью во благо народа и во благо государства»

Военкор Анна Гаврилова Голембовская встретилась с разведчиком в третьем поколении Сергеем Федорцом с позывным «Север». Он - доброволец СВО, получивший медаль «За Отвагу». Военнослужащий рассказал о своей семье, боях на Сватово-Кременной, страхе на войне, а также об игре в шахматы с Сергеем Карякиным. 

Сергей, твой позывной «Север». Как ты его получил?

— Позывной появился ещё во время срочной службы. Я достаточно хорошо переношу холод. Когда, допустим, мне холодно, порог критической температуры у меня довольно высокий. Плюс, когда ребята узнали, что я купаюсь в проруби, сразу пошло и прицепилось «Север».

Ты любишь читать. Я знаю, что у тебя даже есть план — книга в неделю. С каким литературным героем ты мог бы себя сравнить?

— Ох-ох-ох, какой вопрос!

Я готовилась, а ты как думал?

— Знаешь, тут, наверное, даже не с кем могу себя сравнить, а на кого хотелось бы равняться. Эраст Петрович Фандорин — очень интересный персонаж с нестандартным мышлением, которое помогало ему всегда находить оригинальный выход из любой ситуации.

Давай поговорим о твоей семье. Твой дедушка прошёл Великую Отечественную войну, отец — Афганистан. Оба были разведчиками. Ты тоже разведчик. Получается разведка у тебя в крови?

— Это осознанный выбор. У меня на протяжении всего детства стоял пример отца и деда. С дедом, к сожалению, не был знаком лично — он достаточно рано ушёл из жизни, но перед глазами всегда был пример отца. Поэтому я начал в школе заниматься в клубе допризывной подготовки и когда пошёл на срочную службу, уже знал, что буду разведчиком. Я как-то всегда хотел быть разведчиком.

Вся твоя жизнь и работа были и сейчас связаны с патриотическим воспитанием. Что ты понимаешь под патриотизмом?

— Это готовность пожертвовать чем-то для себя важным, своими силами, своими средствами, бывает даже жизнью во благо народа и во благо государства. Это, знаешь, безусловная любовь к Родине, любовь к своим согражданам, любовь к своей семье, к товарищам. То есть, Родина — она же становится все больше по этапам взросления человека. Если мы посмотрим на маленького ребёнка, что такое для него Родина? Это мама, это бабушка, это семья, это квартира. Потом это становится больше — садик, школа, район, город, область. По этапам становления личности Родина становится больше.

Вспомни тот день, когда ты чётко для себя принял решение пойти и защищать интересы своей Родины в зону СВО. Как это было?

— Это решение сидело давно во мне и в моих товарищах из клуба довоенной подготовки. Мы как-то внутри себя каждый отдельно его носил и даже не обсуждали. С начала СВО занимались гуманитаркой. Когда объявили частичную мобилизацию, я понял, что ждать и тянуть больше не нужно. Что вот он — момент, когда пришло моё время помочь своей стране. Мы с ребятами собрались вечером в клубе. Молча посидели посмотрели друг на друга — ну, без слов было понятно уже все. А утром пошли в военкомат и все — подготовка и фронт.

Ты был на одном из самых острых направлений — Сватово-Кременном. Вначале командиром разведвзвода, потом штурмового. Об этом расскажи, какие задачи ты выполнял?

— Когда мы только заехали за ленту, поначалу было непонятно все, непонятны правила войны. Сразу наш разведвзвод включился в выполнение задач. То есть, первого числа мы пересекли ленту, а третьего наш разведвзвод отправился на задачу под Площанку. На этой задаче у нас были первые потери, первый двухсотый... и несколько наших товарищей получили ранения. Потом все задачи за редким исключением обходились без потерь за редким исключением. Доставали самые разные разведданные. Да много, чего было, а говорить можно не обо всем, конечно... Когда от нашего разведвзвода осталось мало бойцов, перевели в штурмовики. Прошли переподготовку и уже штурмовали опорники и населенные пункты. Ну что сказать, ребята наши — настоящий мужчины, настоящие патриоты. Вот даже на одном из шевронов наших написано: «Не важно, кто напротив — важно, кто рядом». Когда ты понимаешь, что рядом товарищ, который при любой ситуации тебя не оставит — это очень сильно помогает двигаться вперед.




Кстати, о шевронах. Я смотрю у тебя шеврон с надписью «Рыкарь». Я такой вижу впервые. Что он означает?

— Это название изначально было с нами — мы с парнями придумали такое название нашему первому разведвзводу. Потом и штурмовое подразделение, куда мы перешли, начало называться этим именем. Рыкарь — это древнеславянский воин, который воплощает всю ярость и всю силу славянского народа и не имеет страха в бою.

А вот такие грозные названия, грозные шевроны как-то психологически влияют на ребят, которые их носят? Или это все по приколу?

— Нет, определённые символы сто процентов способствуют поднятию боевого духа. Но опять же есть шевроны шуточные, которые тоже поднимают неплохо так дух. С нами на направлении работали ребята штурмовики, так у них название было «Фиксики». Юмористически так, смешно, но задачи ребята выполняли серьёзные. У всех свои приколы: у медиков — свои, у связистов — свои. Как-то так.



Сергей, ты попал на «передок» довольно подготовленным и мотивированным. Что для тебя было самым сложным или неожиданным?

— Страшно. Там страшно постоянно. Я не знаю никого, кто сказал бы: «Ай, да ерунда! Не страшно было!». Нет, страшно и страшно до жути. Бывает под обстрелами страх настолько сковывает, что все теле сжимается, когда ты слышишь, что вот сейчас уже будет прилёт. Очень страшно, когда твои товарищи находятся на задаче и ты в рацию слышишь, что есть потери... ты не знаешь, кто, в каком состоянии, пытаешься добраться до точки эвакуации — помочь ребятам перегрузить, доставить. Доедут — не доедут — вот это, конечно, очень страшно. Страшно, когда боец ранен и ты понимаешь, что ранение достаточно серьёзное, а до точки эвакуации его тащить порядка двух-трёх километров. Донесут — не донесут? ... И это все происходит и под птичками, и под обстрелами. И плюс, такого боевого опыта до этого не было, поэтому достаточно сложно поначалу было понять, насколько правильные твои решения.

Как справлялся со страхом?

— В этом мне, наверное, помог спорт. Любой спортсмен знает, что, когда тяжело, страшно, больно, нужно сделать шаг вперёд. Нельзя застыть. Если ты застываешь на месте, то скорее всего ты проиграешь.

На одном из заданий ты получил ранение обеих ног. Как это произошло?

— Ну, не совсем обеих ног. Это военная травма правого колена. Когда после штурма мы вытаскивали тела наших погибших товарищей, мне порвало все связки на правой ноге, был повреждён мениск. И из-за того, что я не мог полноценно опираться на правую ногу, на левой тоже порвал связки.

Медаль «За отвагу» оттуда? С этого задания?

— Нет. Это за разведзадачу, когда мы искали танк и кочующие миномёты противника, попали под обстрел как раз-таки этого танка. Двое моих бойцов получили тяжелое ранение, одному оторвало ногу, второму повредило достаточно сильно колено и бедро — оба ребята были «тяжелые». Я их перевязывал, перематывал и эвакуировал под обстрелом. Больше из группы никто не был ни ранен, ни погиб.

Ну, это чудо. А вообще на войне ведь часто чудеса случаются?

— Постоянно. Сколько было различных моментов, когда куда-то упал, нырнул, переместился, смотришь, а в то место, где ты был — прилет. Помню, ехали с товарищем со совещания в подразделение, мост был взорван, дорога была очень плохая, плюс, машина груженая — две печки везли. И у нас «Буханка» перевернулась и вот эта печка чугунная должна была прилететь мне в голову, а товарищ мой каким-то чудом, пока машина переворачивалась, умудрился ногу выставить и печку эту удержать. Не чудо ли?

Что было самым сложным в возвращении к гражданской жизни?

— Ох. Ну, я не думаю, что у меня был какой-то посттравматический синдром — нет. Но поначалу, когда самолёты над головой пролетали прям дёргался, искал глазами укрытие. В госпитале в Воронеже когда лежал, ночью фейерверки люди запустили, так половина бойцов чуть с окон не повыпрыгивали — подумали спросонья, что обстрел. А ещё тишина. Долго не мог привыкнуть к тишине, засыпать не мог, потому что тишина — привык уже, что где-то что-то постоянно стреляет, прилетает. Никогда не думал, что к тишине придёт привыкать.

Как опыт СВО изменил тебя?

— Ну, война меняет всех так или иначе. Начинаешь по-другому смотреть на какие-то мелочи. Я, например, осознал, что жизнь скоротечна и нужно торопиться сделать как можно больше, особенно сегодня.

Ты можешь назвать себя счастливым человеком?

— Да в целом — да. У меня прекрасная дочь, я живой, у меня замечательные друзья, я живу в классной стране, наверное, единственная страна, где мы можем не бояться давления извне и сами внутри себя можем определять, как мы будем жить. Да, я счастливый человек.

А есть то, о чем-нибудь сожалеешь в своей жизни?

— Даже не знаю. Наверное, у каждого есть в жизни то, о чем он жалеет. Так сказу на ум и не приходит...

Я тебе подскажу...

— Давай!

Партия в шахматы с Сергеем Карякиным, которую ты феерично продул!

— (Смеется и прикрывает лицо руками) Я знал, что ты этого никогда не забудешь. Но я не продул!

Продул, Серёж, Карякин в пух и прах разбил твою шахматную армию.

— Но заметь, я выбыл из этого блица предпоследним. А если серьёзно, я же потом купил себе шахматы и сейчас понемногу играю.

Молодец какой! Серёж, что пожелаешь нашим читателям?

— Дорогие друзья, если у кого-то из вас есть близкие за лентой, верьте в их победу, верьте, что они вернутся живыми и здоровыми. Всем желаю здоровья, благополучия и верить друг в друга, в страну, в государство, самореализовываться, расти и тогда все будет хорошо!

Автор: Анна Гаврилова-Голембовская